Матвей, совершенно не по-волчьи сидя за столом, наблюдал, как Баба Яга ловко лепит пельмени. На столе в крынке стоял «букет» из еловых веток с шишечками. Вот-вот наступит Новый год!
– А вот скажи мне, бабушка, а мы теперь сказка или правда?
– Да Бог с тобой, Матвеюшка! Рази ж сказка не правда?! Сказки ить сказывают, а не врут! Тока многие её чудесами кличут, так это не со зла ведь! Али чудеса – не правда? А что верят не все, так есть такое. Плохо, конечно, что вот так. В чудеса надо верить, а то ить и жить-то как, без веры? Покуда люди в чудеса верят, мы и живём. А без нас и Природы-матушки не будет. Вот так-то, – ответила Яга, – А тебя чего на такие мысли пробило-то?
– Ну я просто думать начал, почему так происходит. Я ведь человеком был. Теперь сказочный волк. А ты как в лес попала? – спросил Матвей.
– Да пошто тебе, внучок? Давай к Новому году стол готовить, Петька вон удружил, теперича каждый год встречаем. Старик Мороз не в обиде, только работы ему добавилось вот, – и Яга поставила в печь чугунок с водой для пельменей.
– Давай, – согласился волк.
Машка и Матвей давно спали, а Бабу Ягу сон не брал. Разбередил Матвей в бабке воспоминания.
Мать свою Пелагея никогда не видела – она умерла в родах. Отец Пелагеи, Пётр, не желая дочери мачехи, так больше и не женился, хотя не раз его родители пытались сосватать. Пётр упёрся. «Не будет у моей Палаши мачехи – и точка!» Жену покойную деревенский лекарь очень любил, дочку от неё холил и лелеял, в любви и неге росла Палаша. Едва научившись ходить, девочка с отцом бродила по лесу, училась узнавать лечебные травы и коренья, готовить из них лечебные снадобья, настойки да мази. Однако лечить людей Пелагея категорически не желала, лечила она домашних животных да лесных зверят, найденных в лесу. Деревенские бабы девочку не любили. Мать её покойную ненавидели и боялись. Хотя и была она доброй женщиной, но в деревне – чужой. Откуда её Пётр привёз – осталось тайной, но была она черноволосой и черноглазой, цыганкой её считали, ведьмой, безо всяких на то причин.
Петра же, напротив, любили и уважали, потому и к дочке его открытой враждебности не проявляли, за спиной шептались. Но живность свою только к Пелагее бегали лечить, потому как знали, что она ни одну животинку в беде не оставит.
Жили отец с дочерью душа в душу, пока не случилась беда. Девочка упала с коня и попала под борону. Колено оказалось сильно повреждено, и, как ни старался Пётр, нога у Палаши гнуться перестала. На неё это, впрочем, не произвело особого впечатления, Пётр же сильно переживал, слыша, как за глаза его дочь калекой называют.
Так и жила Пелагея, зверей лечила, в лес ходила, пока не влюбилась в кузнеца Алексея. А он сам и рад бы к красавице-знахарке посвататься, да родители против. Не хотели они в невестках видеть калеку. Да ещё и «ведьмино отродье». Сосватали за Алексея дочку кузнеца из соседней деревни.
В день свадьбы Алексея Пелагея ушла в лес и долго плакала на берегу озера. Потом решила, что жить ей ни к чему, и пошла в воду, как была – в сарафане и лаптях.
Да не пустило её озеро. Будто воду кто отодвигал. И тут Пелагея на берегу увидела Ольгу, местную красавицу, которая лет десять назад утопилась в этом самом озере, прямо перед свадьбой – не хотела идти за нелюбимого, вот и сбежала, и, дабы избежать позора, утопилась в лесном озере.
– Здравствуй, Пелагея! – обернувшись к девушке сказала Ольга.
– Здравствуй, Ольга! Как же так, ты же утонула! – удивлённо сказала Пелагея.
– Не утонула я, Палаша. Водяной не дал. Теперь я навка, в воде живу, за водным порядком слежу, – покачала головой Ольга, – А ты зря это затеяла. Неужто и тебя силком замуж выдают?
– Нет, Оля. Любимый сегодня женится, да не на мне. А мне как жить? Старой девою всю жизнь или за нелюбимого идти? Не хочу! – упрямо тряхнула головой Пелагея.
– И не жить теперь? Послание тебе есть от Водяного да Лешего. Нужна ты нам. Зверья много, болеют часто, а тебя в лесу знают, как знахарку. Избу построют, с бытом поможем. Не неволим – всё тебе решать, – и Ольга прыгнула в воду озера.
Пелагея думала недолго. Однако кому ответ дать? Темнеет уже, и ночевать бы где-то надо. Она поднялась и побрела в лес.
– Далеко ль собралась, красавица? – спросил невесть откуда взявшийся мужик.
– Здравствуйте, – ответила Пелагея, осматривая мужика без малейшего удивления или страха, – Да вот ночлег ищу, может пещеру какую найду аль дупло.
– Ты ведь Пелагея? – спросил мужик, – А я Леший. Сегодня у Кикиморы переночуешь. А завтра избу тебе справим.
– А откуда вы знаете?..
– А мы в лесу всё знаем. Вообще меня Алексей Степанычем зовут, ну а по – простому, по-нашенски – Лешим, – и мужик повёл девушку к болоту, где жила Кикимора.
Рано утром Пелагея вышла из землянки Кикиморы, совсем ещё молодой и симпатичной женщины, принявшей и обогревшей девушку, как родную дочь. На пеньке уже сидел Леший, разговаривая о чём-то с зайцем. И Пелагея с изумлением поняла, что знает, о чём они говорят.
– Доброе утро, Алексей Степаныч! – поздоровалась девушка.
– Доброе! – ответил Леший, потрепав зайца за ухом, – В новый дом пойдёшь?
– Уже готов что ли? – удивилась Пелагея.
– А долго ль нам всем-то лесом? Отстроили уж, обставили самым нужным, а остальное уж помаленьку, – Леший, кряхтя, поднялся и пошёл в лес, поманив за собой Пелагею.
Изба «на курьих ножках», а попросту – на сваях, сверкала свежей древесиной. Высокое крылечко с резными перильцами, резные наличники – красота! Снаружи изба казалась совсем маленькой, а внутри оказалась очень вместительной. А на лавочке в кухне сидел Пётр.
– Тятя! – кинулась к нему Пелагея, – Ты как меня нашёл?
– Доченька! – обнял дочь Пётр, – Да Алексею Степанычу спасибо! Я ведь его с детства помню. Мне годков десять было, когда он в лесу сгинул... Думал я, что ты с горя утопилась из-за Алёшки-то. На озеро и пошёл. А он меня там и ждал. Всё мне объяснил, да велел молчать. Я вещи твои и травы принёс. Коль так решила – будь по-твоему, но отца не забывай.
– Конечно, тятя! Как я забыть смогу? А к озеру не подумавши пошла, прости – склонила голову Пелагея.
– Да ничего, сгоряча и не такое бывает, – утешил Пётр, – Не кори себя, всё будет хорошо.
– А на Марье всё-таки женись! – лукаво сказала дочь отцу, – Вижу я, как ты на неё смотришь!
– А ты как же? Так и будешь одна вековать? – спросил Пётр.
– Да разве ж я одна, тятя? Все звери теперь рядом будут!
Спустя многие годы Пелагея Петровна стала одним из самых важных персонажей русского леса. А потом и вовсе, как в сказках, стали звать её Бабой Ягой. Так и живёт она в лесу русском и по сей день. Многие её даже видели,и рассказов об этом много. А верить ли этим рассказам- каждый сам решает.
©: Юлия Каташевская .
