«Бабушку, милая моя, родная, — неутешительно плакала белокурая девочка. — Скажи директору, ЧТО Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ сиротой. Я НЕ СИРОТА. У МЕНЯ ЕСТЬ ТЫ, ДЕДУШКА …» Девочка крепко прижалась к бабушке, а та ласково ласкала внучку.
… Моложавая женщина взмахнула непрошеную слезу. «Я не хочу быть сиротой …» — эта фраза слышится ей, когда наплывают воспоминания из далекого детства — и они трепетно касаются её сердца.
И на этот раз женщина дала волю сладким и болезненным воспоминаниям. Вспомнила, как тогда над миром исходила роскошная весна. Она вот-вот должна была уступить место лету. Рыжеволосая, голубоглазая и любимая семьей девочка тогда больше всего любила своих мать и бабушку. Отца-то опасалась, потому что он был не из мягких и заботливых. А дедушка запомнился вечной занятостью, всегда занимаясь какой-то работой. Бабушка же постоянно рассказывала ей, как сама говорила, всевозможные небылицы, а мама — тихая и кроткая — то вышивала, то читала, то вязала. Потому что она часто болела.
Как-то, заплетая дочь, спросила: «И кто за тобой будет ухаживать? Кто наденет, расчешет и заплетет, когда меня не станет?» Девочка испуганно посмотрела на мать и впервые увидела ее усталое, изможденное лицо, бледное и болезненное, встретила измученный взгляд родных глаз.
«Ты не пугайся, так должно быть, — продолжала мама. — Одни рождаются, другие умирают … Но когда наступит Страшный суд, то мертвые встретятся с живыми — и радость будет велика. Обнимутся родные, близкие …». Девочка слушала — и ей было страшно. А в скором времени, страшная и жестокая смерть отняла у нее мать. Как она посмела? Разве можно обижать маленьких ?!
Девочка боялась … Когда ложилась спать, крепко прижималась к бабушке, чтобы эта страшная смерть не забрала еще и ее. Ребенок тосковала по маминой ласке, теплу, поцелуям. Хотя бабушка ее любила и ласкала, но не так, как мамочка. Поэтому, вспоминая маму, девочка плакала.
Отец-зять быстро ушел из дома и скоро создал новую семью. Как будто и не было в его жизни этой белокурой девочки. Она скучала по нему. А осенью пошла в школу — и ее будни стали более интересными.
Как-то девочка пришла домой очень встревоженная. Бабушка не могла допроситься, что случилось, поэтому на следующий день решила сама наведаться в школу. Утром быстренько управилась по хозяйку и взялась собирать ребенка. Тяжело давалось заплетать ее. Жаль было обрезать густые волосы, поэтому заплетала, старалась, еще и красочные ленты вплетала.
По дороге внучка держалась за бабушкину руку. Маленькая ладошка утонула в большой и шероховатой бабушкиной руке, но девочке от этого было уютно и безопасно. Как же мечтала она хотя бы раз пойти так в школу с мамой и папой. Но не судьба. Мамы нету, а у папы — другая семья.
Бабушка завела внучку в класс и пошла искать директора. Он уже ее ждал. И только после разговора с ним женщина поняла боль и отчаяние детского сердца. А накануне произошло вот что: на педсовете школы говорилось о пакетах с одеждой и бесплатное питание для детей-сирот. Учительница не сказала об этом девочке наедине, а перед всем классом. А дети есть дети … Реакция сверстников обидела девочку — и она закричала: «Я не хочу быть сиротой. Я не сирота. У меня есть бабушка и дедушка».
А вечером, когда семья улеглась спать, девочка, прижавшись к бабушке, спросила: «Бабушка, когда будет тот Страшный суд? Я хочу, чтобы он уже был. Я тогда встречу маму…»
И так происходило каждый вечер. Бабушка, как могла, так и объясняла, чтобы не ранить детское сердце, не убить надежду на встречу с самым дорогим человеком в мире.
… Пробегали дни, месяцы, годы … Впоследствии девочка поняла, что Страшный суд наступит не по ее воле, не по воле людей, а по воле Неба. А сиротой она должна быть, потому что это выбор судьбы — и никто не может его изменить.
Пролетели годы. Добрая и мудрая бабушка отошла в мир иной. Только седая печаль памяти шевелит прошлое. Хорошо, что бабушка оставила внучку, когда у той уже была своя семья, свои дети, свой мир. Сейчас она заботится о своих божьих коровках и молит Всевышнего, чтобы никогда ни одного ребенка не коснулось сиротство. Знает ведь, какое оно горькое и холодное, ведь не согрето маминой лаской, маминым теплом …
